Интересные факты о том, как братья Стругацкие создавали свои книги
«Трудно быть богом» (1964)
Изначально повесть должна была рассказывать «об абстрактном благородстве, чести и радости, как у Дюма». Однако после разгрома выставки современного искусства в Манеже и последовавших за этим нападок на «абстракционизм и формализм» концепция романа была пересмотрена: он стал более мрачным и философским. «Нами управляют жлобы и враги культуры. И если для нас коммунизм – это мир свободы и творчества, то для них коммунизм – это общество, где население немедленно и с наслаждением исполняет все предписания партии и правительства. Вся задуманная нами «веселая, мушкетерская» история стала смотреться совсем в новом свете. Мушкетерский роман обязан был стать романом о судьбе интеллигенции, погруженной в сумерки средневековья», — вспоминал Борис Стругацкий. Сообразно этому изменилось и название – первоначально повесть должна была называться «Седьмое небо» или «Наблюдатель».
* *
Название «Трудно быть богом» авторы взяли из концовки собственного рассказа, который впоследствии стал называться «Бедные злые люди». Любопытно, что этот рассказ стал и последним рассказом, написанным братьями, нигде впоследствии не был опубликован и пролежал в архивах до конца 80-х.
В ранних версиях романа главный придворный интриган дон Рэба именовался дон Рэбия – очевидный намек на Берию. То ли по настоянию редакции, то ли по совету коллеги Ивана Ефремова имя персонажа было изменено.
* *
«В романе «Трудно быть богом» нет прогрессоров. Там – сотрудники Института Экспериментальной истории, собирающие материал для теории исторических последовательностей. И не более того. Все прочее – их личная (не одобряемая начальством!) самодеятельность. Прогрессоры в Мире Полудня появляются век спустя», — утверждал в интервью 2004 года Борис Стругацкий. Тем не менее многие поклонники Руматы-Антона, не желающие вдаваться в тонкости, все же считают его и его коллег прогрессорами.
* *
Повесть вызвала болезненную реакцию советского литературного официоза. После первого, благоприятного отзыва известной писательницы-фантаста Ариадны Громовой в «Известиях» с крайне резкой критикой выступил фантаст Владимир Немцов, обвинивший Стругацких в искажении марксистского понимания истории, клевете на советскую помощь развивающимся странам и других идеологических преступлениях, а также в «непонятности» их героев для советского читателя. Тем же, кто выступил в защиту повести (среди них – известная переводчица Нора Галь), просто не дали слова в тогдашней прессе. Вторая волна критических ударов поднялась в конце 80-х годов: православно-патриотически ориентированные литераторы и публицисты, возмущенные явно нехристианскими взглядами авторов, назвали героев Стругацких «патологическими убийцами» и подвергли сомнению саму идею улучшения мира человеческими силами, а любовь Руматы к инопланетной девушке Кире объявили низменной и преступной. Впрочем, время расставило все по своим местам.
«Понедельник начинается в субботу» (1965)
Как рассказывал сам Борис Стругацкий, в начале 1960-х годов его разыграла знакомая, заявив, что в ленинградском Доме книги продается новая книга Эрнеста Хемингуэя «Понедельник начинается в субботу». Подобные парадоксальные заголовки были вполне в духе зарубежного автора. Однако, убедившись, что это розыгрыш, авторы посмеялись и решили приберечь заголовок для одного из своих произведений.
* *
Хотя Стругацкие избегали раскрывать имена прототипов героев повести, Борис Стругацкий подтвердил некоторые из циркулировавших слухов на этот счет. Так, главным прототипом профессора Выбегалло был Трофим Лысенко (советский агроном и биолог, создатель псевдонаучного направления мичуринской агробиологии), второстепенным – Александр Казанцев (советский и российский писатель-фантаст), а также один из уборщиков в Пулковской обсерватории. Основой характера Януса Полуэктовича Невструева стал директор Пулковской обсерватории Александр Александрович Михайлов. А Фёдора Симеоновича Киврина братья списали с Ивана Антоновича Ефремова (писатель-фантаст, палеонтолог, философ-космист).
* *
Эрудиты обратили внимание на многочисленные литературные цитаты. Так, первая фраза повести «Я приближался к месту моего назначения» взята из повести Пушкина «Капитанская дочка». Такое начало, по воспоминаниям Александра Щербакова, было принято в близкой к Стругацким писательской среде начала 1960-х как знак несерьезности текста. Сцена, в которой голодный Привалов читает описания различных трапез в «книге-перевёртыше», может являться отсылкой к «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» Салтыкова-Щедрина. А при упоминании Джузеппе Бальзамо Саша Привалов вспоминает повесть Алексея Толстого «Граф Калиостро»: ее сюжет знаком российскому зрителю по фильму Марка Захарова «Формула любви».
* *
Есть прототипы и у некоторых персонажей из путешествия Привалова в описываемое будущее. Так, кибернетик, за которым гонится машина со скальпелем – намёк на рассказ Анатолия Днепрова «Суэма», в котором кибер диагностировал у своего создателя рак и пытался удалить опухоль без разрешения. Девушка из рефрижератора в пятнах пролежней – намек на эпизод из романа Олеся Бердника «Пути титанов». А кибернетические феодалы могли прийти в повесть из «Сказок роботов» Станислава Лема.
* *
Книгу неоднократно пытались экранизировать еще в 60-70-е годы: одна из самых популярных баек гласит, что за проект должен был взяться Леонид Гайдай, якобы видевший в роли Привалова Александра Демьяненко, Романа Ойру-Ойру должен был играть Сергей Юрский, а Наину Киевну Горыныч – заслуженная Баба-Яга Советского Союза Георгий Милляр. Увы, после нескольких вариантов сценария в итоговых «Чародеях» от «Понедельника» не осталось почти ничего, кроме пары имен и идеи волшебного института.
* *
Первоначально «Чародеи» должны были стать не мюзиклом, а телефильмом в стиле Эльдара Рязанова с песнями под гитару. К работе над песнями был привлечен знаменитый бард Юлий Ким, но написанные им тексты оказались почему-то «не в жилу». «Я сочинил двенадцать или тринадцать текстов, один другого лучше. И все они были – мимо. Никак я не попадал в тон, в стиль, в лексику картины», — сокрушался Ким. — И композитор Крылатов искренне мучился со мной. Пришлось мне отступиться от этой работы, тем более – сроки в кино беспощадны, а дело шло к срыву всех графиков. Спасибо Дербеневу, выручил группу». Тексты этих неполучившихся песен были опубликованы в 1990 году в сборнике текстов Кима «Летучий ковер».
* *
В последнее время в сети активно ходят слухи о новой экранизации повести – к работе над сценарием одного из вариантов был привлечен даже давний поклонник Привалова и компании, писатель-фантаст Сергей Лукьяненко. Однако о том, дойдет ли он до экрана, до сих пор ничего не известно.
«Сказка о Тройке» (1968)
«Никакой предварительной подготовки у нас вообще не было – просто съехались 6 марта 1967 года в Доме творчества, что в подмосковном поселке Голицыно, понапридумывали на протяжении четырех дней разных хохмочек, нарисовали план Китежграда, построили какой-никакой сюжетец, да и начали, – на пятый день, – помолясь, работать черновой текст, — вспоминает Борис Стругацкий о работе над повестью. — Практически все там придумано АБС, и практически единовременно, на протяжении этих трех голицынских недель. Может быть, именно поэтому авторы оказались к концу срока выжаты как лимон и вымотаны, словно галерные каторжники. Очень и очень нелегкая это работа: непрерывно хохмить и зубоскалить на протяжении двадцати дней подряд».
* *
Первоначально повесть писалась по заказу «Детгиза», однако получившаяся у авторов антибюрократическая сатира вполне ожидаемо не подошла издательству. Вслед за «Детгизом» повесть отказались печатать в «Молодой гвардии» и журнале «Нева», а отрывок с монологом Клопа-Говоруна был со скандалом выброшен из журнала «Знание – сила», где его планировалось опубликовать. В октябре 1968 года составитель очередной книжки альманаха «НФ» издательства «Знание», фантаст Север Гансовский, предложил братьям опубликовать «Сказку», сократив ее почти вдвое – до 5-6 авторских листов. Братья энергично взялись за работу, фактически переписав повесть заново, однако опубликовать ее даже в этом варианте удалось лишь намного позже, в иркутском альманахе «Ангара». Вскоре после этого главный редактор издания был уволен, а выпуск альманаха прекращен. Впоследствии текст «ангарской» версии был перепечатан в антисоветском зарубежном журнале «Грани» и получил широкое хождение в самиздате. А полная версия текста была впервые опубликована в журнале «Смена» в 1987 году.
* *
Еще один вариант повести был опубликован в двухтомнике «Избранных сочинений» 1989 года: «ангарская» редакция повести была дополнена главой о спруте Спиридоне и Жидком пришельце, в сокращенном варианте отсутствовавшей. При этом Аркадию больше нравился полный вариант повести, а Борису – «ангарский», как более компактный. Впоследствии Борис, как единственный из оставшихся в живых авторов, принял решение публиковать в разных изданиях либо оба варианта повести сразу, либо один из них – в зависимости от объемов издания.
* *
Интересно, что в «ангарском» варианте повести Эдик Амперян активно использует так называемый реморализатор – прибор, положительно влияющий на подсознание главы комиссии Лавра Федотовича Вунюкова. Эти же приборы упоминаются и в «Трудно быть богом» как оборудование, которым пользуются Антон-Румата и его коллеги. Не является ли НИИЧАВО в этом варианте отделом Института Экспериментальной истории и частью истории прогрессорства? Вопрос открытый, но интересный.
* *
Фамилия Фарфуркиса была придумана писателем-фантастом Ильей Варшавским. В середине 1960-х годов Варшавский решил разыграть Бориса Стругацкого, прислав ему безграмотное письмо «от поклонника» из-за рубежа – Мойры Фарфуркиса. Восхищённый международной популярностью, Борис Стругацкий зачитал письмо в компании писателей, среди которых был и сам Варшавский.
* *
Вымышленные средневековые описания спрутов, которые Саша Привалов читает спруту Спиридону, были взяты из незаконченной повести «Дни Кракена», писавшейся Стругацкими в 1963 году.
* *
Интересно, что авторы долгое время пытались продолжить «Сказку»: в рабочих дневниках за ноябрь 1988 года сохранились наброски, согласно которым Тройке поручено решать межнациональные отношения методом моделирования в НИИЧАВО, Китежграде и окрестностях – со вполне предсказуемым результатом. «Однако мы так и не собрались взяться за это продолжение – пороху не хватило, заряда бодрости и оптимизма, да и молодости с каждым годом оставалось в нас все меньше и меньше, пока не растворилась она совсем, превратившись в нечто качественно иное», — признавался Борис Стругацкий.
«Улитка на склоне» (1968)
Работа над романом началась в марте 1965 года в Доме творчества в Гаграх, и первоначальная его идея выросла из своего рода робинзонады: люди, попавшие на некий остров, обнаруживают там обезьян, которые ведут себя совсем не по-обезьяньи, стараются держаться поближе к людям, после чего на острове начинают происходить загадочные события и странные необъяснимые смерти. Впоследствии оказывается, что речь идет о неких псевдообезьянах, которые питаются человеческим интеллектом, убивая при этом его носителя. Однако всего несколько дней спустя от этой идеи решено было отказаться.
* *
Местом действия романа вместо безымянной планеты должна была стать придуманная Стругацкими планета Пандора, покрытая джунглями и сплошь заросшая непроходимым лесом, а одним из героев – любимец Стругацких Леонид Горбовский, которого не привлекает современный ему Мир Полудня и где человек словно бы потерял инстинкт самосохранения. «Горбовскому страшно. Горбовский подозревает, что добром такая ситуация кончиться не может, что рано или поздно человечество напорется в Космосе на некую скрытую опасность, которую представить себе сейчас даже не может, и тогда человечество ожидает шок, человечество ожидает стыд, поражение, смерти – все что угодно… И вот Горбовский, со своим сверхъестественным чутьем на необычайное, таскается с планеты на планету и ищет СТРАННОЕ», — поясняет Борис Стругацкий.
* *
Мир Леса появился на свет благодаря самиздатовской статье советского генетика Эфроимсона, согласно которой человечество могло бы существовать и развиваться исключительно за счет партеногенеза. Первоначально в Лес попадает еще один любимый герой Стругацких – Михаил Сидоров, томящийся от тоски по дому и вынужденный изучать этот мир.
* *
В итоге основой романа стала концепция взаимоотношения между человеком и законами природы-общества: «Мы знаем, что оседлать Историю может только тот человек, который действует в полном соответствии с ее законами… Но что же тогда делать человеку, которому НЕ НРАВЯТСЯ САМИ ЭТИ ЗАКОНЫ?! Что должен делать, как должен вести себя цивилизованный человек, понимающий, куда направлен ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ ему прогресс? Как он должен относиться к прогрессу, если этот прогресс ему – поперек горла?!»
* *
Первоначальный текст, в котором чередовались главы о Лесе и Горбовском, был написан буквально за две недели, однако уже по завершении работы выяснилось, что Горбовский смотрится в сюжете инородным телом. «Горбовская» часть была отправлена в архив и пролежала там до середины 80-х, когда была опубликована как повесть «Беспокойство». А самого Горбовского в романе заменяет Перец – человек, который стремится попасть в Лес, чтобы узнать, что там происходит. В этой концепции Лес становится символом будущего, о котором обычный человек может только гадать, а появившееся Управление – символом Настоящего, «со всем его хаосом, со всей его безмозглостью, удивительным образом сочетающейся с многоумудренностью».
* *
В 60-е «Улитка» в полном своем виде до читателя не дошла: номера журнала «Байкал», где была опубликована часть «Управление», были изъяты из библиотек и водворены в спецхран. Публикация оказалась в самиздате, попала на Запад и была опубликована в мюнхенском издательстве «Посев». Целиком она была издана на родине только в 1988 году.
* *
Сами Стругацкие считали «Улитку на склоне» самым совершенным и самым значительным своим произведением.
«Пикник на обочине» (1972)
«Задумана повесть была в феврале 1970, когда мы съехались в ДТ «Комарово», чтобы писать «Град обреченный», и между делом, во время вечерних прогулок по пустынным заснеженным улочкам дачного поселка, придумали там несколько новых сюжетов, в том числе сюжеты будущего «Малыша» и будущего «Пикника», — вспоминал Борис. — Рост суеверий, департамент, пытающийся взять власть на основе владения ими, организация, стремящаяся к уничтожению их (знание, взятое с неба, бесполезно и вредно; любая находка может принести лишь дурное применение). Старатели, почитаемые за колдунов. Падение авторитета науки. Брошенные биосистемы (почти разряженная батарейка), ожившие мертвецы самых разных эпох…»
* *
Поиски артефактов, оставленных пришельцами, были основой сюжета с самого начала, как и название повести, а вот знаменитое словечко «сталкер» появилось не сразу. Первоначально искатели артефактов именовались «старателями» и «трапперами», покуда братья не вспомнили роман Киплинга, в оригинале называвшийся «Stalky & Co» «о развеселых английских школярах конца XIX – начала XX века и об их предводителе, хулиганистом и хитроумном юнце по прозвищу Сталки. «Так что, придумывая слово «сталкер», мы несомненно имели в виду именно проныру Сталки, жесткого и даже жестокого сорванца, отнюдь не лишенного, впрочем, и своеобразного мальчишеского благородства, и великодушия», — писал Борис.
* *
Своего рода эскизом повести стал рассказ 1959 года «Забытый эксперимент»: после экспериментов с «двигателями времени» и мощного выброса радиации в сибирской ядерной лаборатории образовалась Зона – заповедник мутаций, куда не пускают даже биологов. Группа исследователей проникает в зону и обнаруживают, что эксперимент полностью удался: двигатель «выжимает» энергию из времени, и выбрасывает её в пространство в виде протоматерии, которая взаимодействует с окружающей средой. При этом в рассказе есть как люди, посещающие зону впервые, так и опытные путешественники – будущие сталкеры.
* *
Впервые повесть была опубликована в журнале «Аврора» в 1972 году, и тогда столкновение с цензурой было относительно безболезненным – пришлось лишь почистить текст от слов, казавшихся грубыми высокому начальству. С книгой оказалось сложнее – после эпопеи со «Сказкой о Тройке» повесть, ставшую основой сборника «Неназначенные встречи», долгое время мытарили в издательстве «Молодая гвардия», требуя то изменить состав сборника, то «причесать» речь героев. «Сборник «Неназначенные встречи» вышел в свет осенью 1980 года, изуродованный, замордованный и жалкий, — писал Борис. – «Пикник» был так заредактирован, что ни читать его, ни даже просто перелистывать авторам не хотелось».
* *
Зарубежные коллеги оказались благороднее: в 1978 году, после выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почетными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики». Годом позже на скандинавском конгрессе фантастической литературы книга была награждена премией Жюля Верна «За лучшую книгу года». А в 1981 году на Шестом французском фестивале фантастики в Метце братья Стругацкие были награждены за лучшую иностранную книгу года.
Секреты успешного бизнеса:
1. Хер его знает.
2. Само как-то вышло
Писано 18.01.2020
